Vicomte de Bonald[Rodez, imprimerie Carrère, 1909] ДОМ Д’АРМАНЬЯК В XV-ом ВЕКЕ (ЧАСТЬ 1)


Vicomte de Bonald
[Rodez, imprimerie Carrère, 1909]
ДОМ Д’АРМАНЬЯК В XV-ом ВЕКЕ
Г-н Самаран, архивариус национального Архива, только что опубликовал исследование под заглавием «Дом д’Арманьяк в XV веке и последнее выступление феодализма на юге Франции», очень важное и весьма интересное для всех, кто увлекается историей нашей провинции.
Известно, сколь значительную часть наших земель держали д’Арманьяки, поэтому не стоит удивляться, что почти на каждой странице книги г-на Самарана встречаются упоминания о Руэрге.
Эта книга из тех, которые не нуждаются в аннотации, и если я попытался привести из нее несколько эпизодов, то только в надежде вызвать у тех, кто меня прочтет, желание познакомиться с нею.
 
I.
Жану IV д’Арманьяку, виконту де Ломаню, не было и двадцати двух лет, когда он сменил своего отца, графа Бернара VII, убитого парижской толпой 12 июня 1418 г.
В то время Франция была разделена на две партии; одна приняла сторону Генриха V, который именовался королем Франции и Англии, тогда как другая оставалась верной Карлу VI.
Жан IV, породненный через своего отца и двух своих теток с домами д’Орлеан, де Берри, де Бурбон и Савойским, был женат первым браком на Бланке Бретонской, дочери Жана V, герцога Бретани, вдова которого стала королевой Англии. Спрашивается, какая из двух партий была ему ближе?
Уже давно обсуждался его брак с инфантой Изабеллой, дочерью Карла III, короля Наварры, его дяди через брак[1]. Было необходимо разрешение. Жан IV испросил его у папы Бенедикта XIII[2], который дал его 18 января 1417 г., а два года спустя, 10 мая 1419 г., брак был заключен по доверенности в замке Тюделá, недалеко от Памплоны.
Среди представителей графа мы отмечаем Пьера де Мэйра, судью Сите Родеза[3].
В результате этого брака отношения, уже существовавшие между Наваррой и Арманьяком стали еще более тесными, что привело к заключению союза между Жаном IV и его дядей, Карлом III. Условия были приняты 13 июня 1421 г.: король обещал племяннику «помощь и поддержку против всех и вся, за исключением короля Франции, дофина Вьеннского и графа де Фуа».
Четыре года спустя, 4 июня 1425 г., граф д’Арманьяк поручил Бегону д’Эстену[4], Пьеру Амейю и Альфонсу де Бресчиано принести от его имени оммаж королю Кастилии и Леона. В оправдание этого невероятного акта[5] ссылались на древнее родство, связывающее, как говорили, дома Кастилии и д’Арманьяк, доказательством чему служили львы Кастилии на гербе д’Арманьяков.
Жана IV, как нетрудно заметить, всегда тяготила его вынужденная верность королю Франции. Впрочем, он так и не дошел до того, чтобы открыто порвать со своим сюзереном. Хотя Великий Раскол Запада предоставил ему удобный случай.
Когда в 1417 г. после отречения Григория XII папой был избран Мартин V, Бернар VII д’Арманьяк, следуя примеру почти всего королевства, признал нового папу, и его посланники, которым он поручил изъявить ему свою покорность, уже приближались к Женеве, когда граф был убит. Жан IV и его мать, Бонна де Берри, направили новых послов, которые принесли публичное покаяние на открытой аудиенции и 13 декабря 1418 г. получили прощение Мартина V. В числе послов были Эмери де Кастельпер, виконт д’Амбиалé[6], советник Жана IV, и Бернар де Бертолен, каноник Родеза.
Но покорность графа была чисто внешней. Вместо того, чтобы порвать все отношения с Бенедиктом XIII, Жан IV думал только о том, чтобы укреплять их. Он получил от него многочисленные духовные милости: разрешение на использование переносных алтарей, особую индульгенцию, разрешение на брак с инфантой Изабеллой, и т.д. Не были забыты и его сторонники, и среди самый значительных из них мы видим Бегона д’Эстена, Жанну де Лестранж, его жену, Гийома де Солажа и N. де Раффена.
Кроме того, в 1419 г. Жан IV чинил препятствия нунцию Жеро де Бри, направленному Мартином V. Начиная с этого дня, он открыто принял сторону Бенедикта XIII, который, в свою очередь, энергично выступил в его защиту и поручил Жану Каррье, архидиакону Сент-Антонена, преследовать сторонников Мартина V «всякий раз, когда этого потребует граф д’Арманьяк или его брат, граф де Пардиак, и присуждать этим двум сеньорам имущество раскольников».
В связи с этим Мартин V повелел Римской Курии начать процесс, и графу д’Арманьяку был предоставлен девяностодневный срок, чтобы явиться туда.
В это время тот направлялся в Пеньисколу[7], где находился Бенедикт XIII, за елеем, необходимым для крещения его сына, поддержав, всей своей властью, Жана Каррье, который, запертый в замке Турен[8], оказывал яростное сопротивление нападкам Жеро де Бри.
Тот, так и не встретившись с графом д’Арманьяком начал процедуру против восьмерых главных сторонников Бенедикта XIII, а в июле 1420 г. он осудил еще семерых, среди которых были: Пьер д’Оньяк, аббат Боннекомба, Жан Робер, аббат Бонневаля, Жан Фабр, брат проповедник, Жан Каррье, Бернар Гарнье (будущий Бенедикт XIV) и Жан Серен.
Когда Пьер д’Оньяк умер, Жан IV добился через Бенедикта XIII назначения на его место, сына Эмери де Кастельпера по имени Юг, который даже не принадлежал к ордену Сито.
С помощью многочисленных друзей нунций начал осаду замка Турен, но через несколько месяцев был вынужден уйти, не в силах захватить его.
Тем не менее, после смерти Бенедикта XIII, произошедшей в 1422 г., Жан IV отрекся от своих заблуждений в кафедральном соборе Тулузы, и обещал признать того же папу, что и король Франции. Вопреки этому обещанию он продолжил повиноваться Клименту VIII, преемнику Бенедикта XIII.
Чуть раньше, 12 декабря 1423 г., Жан Каррье, узнав о смерти Бенедикта XIII, отправился в Пеньисколу, чтобы выяснить подробности избрания Климента VIII. Это расследование длилось более двух лет, после чего Жан Каррье, собрав конклав, состоящий только из одного его, избрал папой Бернара Гарнье, имя которого мы уже упоминали, и который был ризничим Родеза. Позже он принял имя Бенедикта XIV. Дав Церкви, таким образом, третьего главу, Жан Каррье возвратился в Руэрг, где граф д’Арманьяк предоставил ему в качестве убежища замок Жаланк, расположенный у ворот Носей.
Наконец, терпение Мартина V лопнуло, и он ратифицировал осуждение Жана IV, который был объявлен «раскольником, еретиком, и ренегатом, подлежащим лишения любого достоинства».
Поощряемый Этьеном де Ганом, «мэтром святой теологии», Жан IV пытался сопротивляться, но когда Климент VIII, уступая давлению Альфонса V, короля Арагона, отрекся от папского достоинство в пользу Мартина V, он поспешил отречься от ереси, и в первые месяцы 1430 г. направил двух послов, Бегона д’Эстена и Раймона Рикара, каноника Кагора, умолять законного папу о прощении. Тот позволил уговорить себя и возвратил графу д’Арманьяку его владения и достоинства.
Таким образом, пока длился раскол, отношение к нему Жана IV было изменчивым и неустойчивым. В чем причина? Утверждать что-либо определенное достаточно сложно. Рассчитывал ли тот, кто охотно именовал себя «графом милостью Божьей», в одиночку противостоять всему христианству, или он искренне сомневался в законности Мартина V? Письмо, которое он направил Жанне д’Арк, похоже, говорит в пользу второй гипотезы.
«Моя дражайшая дама, писал он в 1429 г., я смиренно обращаюсь к вам, и молю вас, ради Бога, из-за разделения, которое имеется ныне в единой Святой Церкви по поводу пап, (так как имеются три папы: один живет в Риме, который именуется Мартином пятым, и кому повинуются все христианские короли; другой живет в Пеньисколе, в королевстве Валенсии, и именует себя папой Климентом VII[I]; третий не известно, где живет, и с ним только кардинал Святого Этьена [Жан Каррье] и малое число людей, и кто именует себя папой Бенедиктом XIIII; первый, который именует себя папой Мартином, был избран в Констанце с согласия всех христианских народов; тот, кто именует себя Климентом, был избран в Пеньисколе после смерти папы Бенедикта XIII тремя из его кардиналов; третий, который именуется папой Бенедиктом XIIII в Пеньисколе, был избран секретно только кардиналом Святого Этьена), пожалуйста, вымолите у нашего Господа Иисуса Христа,чтобы он, в своем бесконечном милосердии, соизволил объявить вам, кто из трех вышеперечисленных папа является истинным, и кому из них, по его воле, мы должны повиновались отныне и впредь, и если тому, кто называет себя Бенедиктом, то должны ли мы верить ему так же тайно, или открыто, или объявить во всеуслышанье, так как мы готовы во всем следовать воле и пожеланию нашего Господа Иисуса Христа. Всецело ваш, граф д’Арминьяк».
Получив это послание, Жанна д’Арк оказалась, вероятно, в большом затруднении, так как, без сомнения, она никогда до этого не слышала имен Бенедикта XIV или Климента VIII, и «голоса» ничего не рассказывали ей о расколе Запада. Слишком занятая подготовкой своего хода на Париж, она дала посланцу графа несколько устных рекомендаций и отпустила его, передав ему следующий ответ, продиктованный ею, по крайней мере, частично.
«Иисус, Мария. Граф д’Арминьяк, мой дражайший и добрый друг, Жанна Девственница сообщает вам, что ко мне прибыл ваш гонец, который сообщил мне, что послан вами, дабы узнать у меня, какому из трех пап, перечисленных вами, следует верить. Я не могу сообщить всю истину на этот предмет пока не получу досуг в Париже или каком ином месте, так как ныне все мое время занято войной. Но когда вы узнаете, что я нахожусь в Париже, направьте ко мне гонца, и я сообщу вам всю истину, в которую вам следует верить, в чем я буду следовать советам моего прямого и суверенного сеньора, Царя всего мира, для чего я сделаю все, что в моей власти. Вверьте себя Богу: Бог сохранит вас. Писано в Компьене, в XXII день августа».
Этот достаточно уклончивый ответ почти ничем не компрометировал автора, меж тем в нем захотели увидеть то, чего там не было, и использовать как предлог для обвинения Жанны д’Арк в отвергании авторитета Церкви и решений Соборов.
Отречение Климента VIII положило конец расколу, который терзал Церковь уже более полувека. Однако, не стоит полагать, что все раскольники незамедлительно подчинились. Зло имело слишком глубокие корни, чтобы исчезнуть внезапно, и раскол продолжался еще довольно долго, если судить по Руэргу, где мы встречаем его следы вплоть до 1467 г.
Недалеко от Ла Сальветá Пейралез, в приходе Монту, располагался хутор, именуемый Ле Кулé, где в начале XV века жила семья по имени Траиньер. Глава этой семьи был кузнецом, и у него было два сына, Пьер и Батист, и дочь Жанна.
К 1432 г. стали замечать, что эта семья старается не посещать приходскую церковь, а за святыми таинствами они ходят либо в Кадулетт, либо в Мюрá, где имелось несколько раскольничьих священников, а именно: Жан Муассé, Гийом Ноалак, и Жан Фараль, которого Бенедикт XIV объявил кардиналом.
Траиньеры почитали Мартина V антипапой и признавали Бенедикта XIV. Несколько лет спустя, в 1446 г., Пьер Траиньер, старший из сыновей, имел конфликт с Инквизицией и оказался в тюрьме Нажака. Чтобы избежать не вызывающего сомнения приговора, он обещал повиноваться папе в Риме, но, едва оказавшись на свободе, поспешил вернуться за старое.
После этого Траиньеры оставили свой дом, чтобы вести бродячую жизнь, и в течение двадцати лет они скрылись в лесах, живя на подаяния своих друзей и перебиваясь случайными, весьма редкими, заработками. Они посещали только священников своей секты. В одну из ночей 1465 г. они присоединились к Жану Фаралю, скрывающемуся в лесу Энфурнат, в приходе Жоквьель. В 1467 г. они жили в Ла Солэри, на хуторе того же прихода, где были арестованы и заключены в тюрьму Родеза. Только Батисту Траиньеру удалось бежать.
Процесс вел официал епархии. Траиньеры держались твердо. Они признавали папой Жана Каррье, которого кардинал Фараль, в одиночку, избрал папой после смерти Бенедикта XIV (Бернара Гарнье), и который принял то же имя, что и его предшественник. Они не знали, что к этому времени Жан Каррье уже умер. Чем входить в «злокозненную Церковь, они предпочитали, по их словам, лишиться имущества и свободы.
Жан Траиньер умер во время процесса, его дочь отреклась от заблуждений, а его сын Пьер воззвал к милосердию короля. 25 мая 1467 г. Пьер и Жанна были приведены на площадь Нового рынка в Родезе, где был зачитан приговор. С Жанны снималось отлучение от церкви, и она приговаривалась к пожизненному заключению, на хлебе и воде. Что касается Пьера, он был передан светским властям, и хотя нет полной уверенности, но, скорее всего, он был приговорен к смерти.
Читая рассказ об этом процессе, нельзя не испытать глубокой жалости к этим несчастным людям, которые заплатили кто жизнью, а кто свободой, за свои заблуждения, но у кого невозможно оспорить их искреннюю веру.
 
II.
Одновременно с борьбой против Папства, графу Жану пришлось воевать с рутьерами и английскими войсками, соседство с которыми или их присутствие на его землях несли постоянную угрозу.
В ту эпоху для ведения войны широко использовались компании авантюристов, боеспособность которых была несравненно выше дворянского ополчения, но зато которые, после окончании боевых действия, часто отказывались распускаться и предлагали свои их услуги любому, кто был готов им платить. Иногда они воевали за свой счет, и при этом главной их заботой было обеспечение своего существования, само собой разумеется, в ущерб тому, кто оказывался рядом.
Граф д’Арманьяк, значительные владения которого обязывали его быть защитником страны, должен был, в этом качестве, противостоять любой опасности.
За эту защиту он получал многочисленные субсидии, на которые заключал с компаниями соглашения, именуемые «patis» или «appatis», обеспечивающие безопасность той или иной провинции.
Таким образом, как мы видим, английские гарнизоны получили 3.918 ливров в 1425 г. и 12.000 золотых франков в 1427 г.
Это было время, когда капитан, знаменитый по всей Гаскони, Андре де Риб, разъезжал стране, служа англичанам. Его происхождение точно не известно[9], но граф д’Арманьяк предоставил ему свое покровительство. Было ли это потому, что они, как утверждали, делили между собой военную добычу? Вполне возможно: во всяком случае, граф д’Арманьяк дал ему многочисленные земли в Ажене, Керси и даже Руэрге.
Чуть позже, в 1431 г., в нашей провинции появился другой грозный капитан, Родриго де Вилландрандо.
Испанец по происхождению, но по своей бабке потомок семьи из окрестностей Парижа, Родриго появился во Францию в начале вражды, возникшей из-за соперничества Орлеанского и Бургундского домов. Утверждают, правда – бездоказательно, что он был тем самым Родриго, который встречается в списках корпуса, размещенного в Руэрге в 1412 г.; как бы то не было, Вилландрандо приобрел такую репутацию, что Дофин посчитал для себя более безопасным принять его на свою службу.
Родриго вошел в компанию маршала де Северака, присоединенную к армии, которая в 1422 г. захватила Маконнé, изгнав оттуда бургиньонов; и именно во время этой кампании авантюрист сошелся с графом де Пардиаком, братом графа Жана IV.
Маршал де Северак был очень богат, так как после смерти своего кузена Ги IX де Северака, захватил все владения своего дома. Сам он, будучи последним в своем роду и не имея детей, в 1421 г. завещал все, чем владел, графу де Пардиаку.
Это не устроило Жана IV, который, не желая упускать столь значительное наследство, захватил маршала и вынудил его изменить завещание в пользу своего сына Жана V. Это было в 1426 г.; в следующем году Северак был найден повешенным в замке Гаж.
0
Реклама

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии. Регистрация тут.